Кальтенбруннер совсем не нравилось то, что за ней ведут слежку. Анисья, с завидной скоростью, приближалась к дочери Зевса.
Вилка сглупила, когда вместо того, чтобы повернуть в безопасный жилой район лагеря, где наверняка оказали бы помощь, понеслась по тропинке через болота, в итоге оказавшись прямо на берегу моря. Кругом вода. Есть один вариант - бежать вдоль кромки, но к чему это приведет? Джинерву изрядно взбесила вся сложившаяся ситуация. Сначала они запихали её в этот парящий дурдом, потом посадили за парту, теперь заставляют бороться с динозаврами! Ну что за жизнь?! Больше всего Вилка не любила подчиняться кому-либо. Какое тут уж теперь "Оружие к бою"...
Отлично, Кальтенбруннер! И что дальше? Кинутся в воду и попытаться доплыть до Родины? Говорила мне мама - не гуляй во дворе допоздна! Вот ежели бы дома сидела в тот вечер - не играла бы сейчас в догонялки с идиллической советской женщиной - Анисьей Крофт! Ох, елки палки... Куда же двигаться то теперь?
Кальтенбруннер остановилась в раздумьях. Глупо куда-либо бежать. Бежать... Да почему, собственно говоря, она должна куда-то там бежать?
Ну поймают, ну залепят оплеуху, а дальше-то что? Возвратят на поле, мол бей зверя. Нет. Такого уже не будет. Во всяком случае, они уже наверняка подумали, что у меня не все в порядке с головой... Теперь беречь меня будут. Да... - думала Вилка, наблюдая, как что-то черное поднимается из воды.

- А сейчас, как бы ты там не хотела, оружие к бою, девочка!
Вилка была готова возмутится, но завидев черное полчище псин, умалила свою страсть к бунтам. Вообще говоря, будь она чуть менее самовлюбленной, она бы пустилась в бой не раздумывая, но тут уж дело чести, и подчиняться  кому-то - не её крест.
Хотя теперь, когда Кальтенбруннер и Апостолову окружали чудовища, она подумывала переосмыслить приоритеты. Как это глупо - сопротивляться. Все равно ведь заставят. В этом и была вся суть лагеря полубогов. Как бы ты ногами не топал, неприятности все равно сделают свое дело.
Джина вынула кинжал и прилипла к Анисье. На тренировках она, бывало, храбро рвала ткань. Но не мышечную же. Вилке не нравились мысли об убийствах, хотя она и страдала страстью страшной к ужастикам и хорору. Согласитесь, почувствовать себя убийцей как-то неприятно, да же если вы орали дома перед телеком "Мочи его!", пытаясь докричаться до очередного маньяка. О да, Вилка любила строить из себя типичную пацанку и у неё это неплохо получалось. Однако какая бы там мода на брутальность не была, она по-прежнему оставалась девочкой. Хрупкой, слабой девочкой с тупыми намерениями и принципами.
Пока Кальтенбруннер собиралась с мыслями, стадо рычащих выродков Стикса подпирало все ближе.
- Фу, пёс! Гадкая шавка! Сидеть, я сказала!
Кто, интересно, сказал, что собаки не понимают человеческую речь? Кажется, Джинерва сильно зацепила чувства стигийского друга, и он, в свою очередь, широко разинув пасть, накинулся на первокурсницу. В чем-то они даже были схожи. Оба не любили команды.
Вил хотела опустить руки и заорать, но почему-то вспомнила слова РДГэшницы - " Есть у них минус - растерзать могут как нечего делать. А тут целая армия. Так что не спи, надо быть активной". Ну да, не очень бы хотелось уходить из жизни так просто и глупо. Умереть от лап друга человека? Нет, конечно, Вилка бы никогда не выбрала себе такую "героическую смерть". Да и к тому же, погибнуть, защищая лагерь? Нет, такой великой чести он не достоин.
Джина вытянула руку с кинжалом вперед и заорала, зажмурив глаза. Тут, как говорится, судьба решает, иже - как получится, как выйдет на сей раз. Ой, Господи, сколько раз на меня всякие чудища нападали. Тупо будет так вот сдохнуть. - подумала Калька и, приготовившись защищаться, распахнула глаза.
На острие повисло безжизненное тело пса. Через несколько секунд оно растворилось, как это обычно бывает с монстрами. А вот нечего было рот разевать.
- Я убила... Я убила чихуа-хуа. Я... убийца - промямлила Вил, глядя на окровавленный клинок.
Кровь. Почему-то Вилку всегда мутило от её вида. А тем более, от вида крови, которую она только что самостоятельно добыла. На экране-то все не по-настоящему - маньяки подставные да вместо крови краска какая-нибудь...
Джина пошатнулась, потеряла равновесие, забыла где север, а где юг и окончательно провалилась в чудесный мир галлюцинаций.

С того само дня, как Гуттенберг попала в лагерь полукровок, ей снились странные сны. Мелани всегда говорила, что для полубогов это нормально, у них есть всякие там параненормальные наклонности. А сны, смешанные с обморочным бредом - это свежачок.
Кальтенбруннер видела девушку. Красивую, молодую девушку. Она бежала по лугу, смеялась. Её волосы развивались на ветру, глаза горели. Только ни как у тех псин. Они горели любовью, нежностью и теплотой. Улыбка. Самая загадочная улыбка. Джоконда нервно курит в сторонке. Она звала кого-то.
Звала. Никто не откликнулся. Лицо красавицы побелело. Улыбка сошла. Девушка стала оглядываться, кажется, жутко волнуясь. Упала на траву. Печальная мордашка.
- Не пришел - прошептала она.

Вилка очнулась от того, что кто-то хлестал её по щекам.

Отредактировано Вил Кальтенбруннер (2013-11-05 23:56:25)