Часть 1.
У каждой истории есть начало и всякий рассказ имеет основание. Порой же, жизнь заводит нас в неизбежные тупики, из которых выбраться либо трудно, либо попросту невозможно. Если найдется герой, который из всех приключений выходит сухим, кричи "Я твоя!", потому что больше ты такого громилу нигде не найдешь.
Итак, у каждой истории есть начало. Хотите познакомиться с моей легендой? Это к вопросу тупиков и неожиданностей. Странно, что смертная вдруг появилась в лагере полубогов, не так ли? Но, как я уже сказала, любая история имеет свое основание. Привет, полубог, я Вангелия, и я вижу то, что скрыто от рода человеческого. В этом мире всегда существовала завеса, отделявшая жизнь смертных от высокого Олимпа, но кто-то в благословении божием заходится и перестает сваливать все на природные катаклизмы. Здравствуй, полукровка, я гордо ношу фамилию Крайтер и прихожусь дочерью полубогам, то есть... я простой выходец из представителей хомо сапиенс. А еще я есть вымирающий вид с чудесным названием "рассказчики". Да, печально, но там, в мире смертных, эта профессия не так востребована, как продавец в закусочной. Зато я умею вещать. Умею делать это красиво, с выражением. И знаешь, что становится основанием для моих историй? Мир Древней Греции...
Видения
(К первой части вылазки,
начало всех начал).
В своих видениях я слаба,
Внемлю лишь слову Божьему,
Я вижу то, что скрывает мгла,
Верю миру, так на людской не похожему.
И в сводках новостей,
Я вижу ни дым и ни пепел,
Я вижу как божьих детей,
Защемляют в объятиях цепи.
А земной шар так глух и слеп,
Угасает в безделии,
Мой взгляд на кошмары для смертных
Нелеп;
Как непохожа на смертных Вангелия.
Люди не видят всего,
Так и будут на мир таращится,
Им не доступно Богов колдовство,
Так непохожа на смертных рассказчица.

Я же видела её, я же её видела сегодня! Вот вечно она пропадает. - думала Хепберн пока носилась в поисках Мелани. Её выбешивало состояние "я ничего не знаю", в котором сейчас находилась мифологичка. Вот надо же так! Нет, ну о чем Аидо только думала, когда брала в качестве преподавателя эту девчонку? У неё же нет никакого чувства ответственности!
Возможно, Мэри все как обычно преувеличивала, ведь она уже была прославлена на весь лагерь как нервотик, который не справляется с мелочами. На этот раз, причиной такого эмоционального всплеска стала халатность Мел, которая видила в празднике лишь возможность поулыбаться, а не кучу хлопот! Да и вообще, все сегодня шныряли веселые такие, радостные... одна Хепберн в этом месте трудится!
Возможно, причиной плохого настроения стал сатир-доставщик, который хамил беспробудно и путался под ногами. Это из-за него рунологичка разбила самую красивую вазу в доме и опракинула чайник с заваркой. Чтоб он амброзией подавился!
Когда Мэри надоело бегать из стороны в сторону, она вспомнила про свою палочку-выручалочку. Ай, ладно, как будто первый раз незаконно магию расспространяю!. Девушка начертила в воздухе руну перт и она материализовалась, засветилась золотом и поплыла навстречу Флокс. Перт была руной поиска чего-либо, но вдруг она эту функцию выполняет и по отношению к кому-либо?
Учительница брела по тропинке в след за летящей руной.
- О, Боги! Ты можешь двигаться чуть быстрее?? - возмутилась Мария и тут же поняла что это конец, клиника. Разговаривать с рунами - это нечто необычное.
Пришлось усилить магическую эффективность руной Ансуз. Маня видела как Перт и Ансуз заплясали в воздухе, а затем воссоединились и помчались вперед.
- Эй, куда?! Подожди! - закричала Хепберн руне и погналась вслед.
Мифологичку она обнаружила за поворотом, девочка вышагивала с таинственной улыбочкой на лице.
- Эу, стопе! - отчеканила Манька и тут же почувствовала себя гопником. Она догнала Мелани и принялась причитать - Флокс, цветик мой,ну какого черта? Какого черта ты появилась здесь так рано? Почему нельзя было подождать немного, сейчас бы училась на втором курсе, все было бы нормально! Но нет, тебе ж в учителя надо! Ты же взрослая! За все берешься, все организовываешь, всё-то умеешь! Только ни за чем не следишь совершенно! Значит так, ноги в руки и пощеголяла забирать у козлоногого доставку! Он там привез какие-то бантики, рюшечки... короче, я не разбиралась. Сказал что на твое имя. Вот скажи, зачем на празднике рюшечки? Нам и без того мотни хватает!
Мел, кажется, не реагировала. Они уже дошли до озера, а мифологичка все еще была в прострации, зато её собеседница яро защищалась и кричала как гипопотам.
- Да оставь ты чтиво свое! Сколько можно? Дай сюда! Я тут посижу, посторожу, почитаю. А ты, бегом к дому! - сказала девушка, устраиваясь у берега, на траве - Ну чего ты стоишь? Ладно, ладно, только не смотри на меня так. Всё, слышишь? Прости. Я переборщила. Пожалуйста, ромашка моя, забери у достопочтенного мишуру и вот еще что...
Маня пыталась закричать, но произошел только сдавленный писк. Страх - двигатель... всего двигатель. Хепберн мигом поднялась и чуть не отказалась на Флокс, ибо спрятаться было больше некуда.
- Что это там, в траве?- пролепетала рунологичка сорвавшимся голосом.

Как однажды сказала реклама сока «Я», жизнь – сложная штука. И порой, она преподносит нам сюрпризы, от которых избавится – лишь мечта. Отчего-то, счастье мигом забывается, а боль остается на сердце тяжкой раной.
Наверное, для всего лагеря эта потеря стала невыносимо трудной. И для тех, кто знал наяду, и для тех, кто даже первый раз посетил озеро. Кто-то рыдал, кто-то в ужасе отворачивался, кто-то пытался сохранить спокойствие и у всех, абсолютно у всех было тревожно на душе. Это очень страшно, столкнуться с подобным кошмаром в юном возрасте. А ещё больнее то, что это никогда уже не исправить. Боль утраты останется с нами навсегда, застынет большой ошибкой в памяти, и каждый будет знать, что тогда он мог помочь, но его просто не было рядом, и каждый будет знать, что явись он на месяц позже в лагерь полубогов, он бы и не знал о том, что такое смерть.
Вы когда-нибудь задумывались о том, как быстро обхватывает людей горе? Как быстро о нем узнают? Люди – безнадежные глупцы, которые сами выбирают боль. Тянутся к ней, как к солнцу. Полукровки выполняют сложную миссию, сочетают в себе людей и Богов, и почему-то людей в них всегда больше. Больше хотя бы потому, что они думают, что могут помочь, что уже способны к состраданию, что могут пересилить собственные эмоции. Боги. Они лишь существуют, они просто существуют. Им незнаком страх, ужас и несчастья, они не умеют бояться, тогда, как люди творят с собой что-то ужасающее. Знаете, что самое пугающее? Боги правы. Боги правы, потому что вечны, нас нет для них, нас не существует.

Энио
Твой зыбкий силуэт в ночи мечтал стать незаметным,
Ты брела по тропинке туда, доверяясь мыслям запретным.
Ты мечтала быть вечной, смотреть в небеса, жить свободной,
Что ты делала там, поддаваясь руки смерти холодной?
Твои секреты теперь будет хранить вода,
Заключая душу наяды в эту секунду навечно,
Когда на небо взойдет звезда,
Я назову её Энио, чтобы теперь ты была бесконечной.

Вилка как всегда обо всем узнала последней. К утру, часа эдак в четыре, к ней всёж-таки заглянул сатир и сказал быть на похоронах.
- На каких таких похоронах? - начала свой путь физиономия Вилки.
- Вот тьма проклятущая - говорит - али не знаешь, что наяду хороним, Мальвина?
Кальтенбруннер так и поползла с кровати, умудрившись стукнутся головой об ножку ложа.
- Вот же место, нет, не место, сумасшедший дом! То битву пожертвованиями начнут, а то и вовсе наяд хоронят. Кто ж её убил то? Приключений, вероятно, маньяку захотелось.
- Да тьфу на вас! Сиди тут и жди своего звездного часа, хороняка. - плюнул козлоногий, захлопывая дверь.
Нерва стащила с кровати одеяло и закуталась в нем с головой.
- Ну и дела.
*****
Для Кальки похороны стали даже не ударом, а просто вопросом "а чегой-то тут происходит?". Ведь кто-то же должен за этим стоять? За то за Вилкой стояло одно большое ИДИТЕ НА, ибо ничего такого видеть она вовсе не желала. Ей нравились кости, черепа, киборги, мутанты, но не свежий тупак, зажаренный под солнцем октября, на открытом воздухе, хотя по-моему трупак в закрытом помещении выглядит ещё более отвратно. В общем, как бы то ни было, любительницу частного сыска Дарью Васильеву плоти живой, окольцованной личностью, а не биологическими признаками, никто не спрашивал. Поэтому она угрюмо плелась по тропинке, собирая ботинками всю грязь, которую только можно было обнаружить в лагере.
Долго ли, коротко ли, а Кальтенбруннер явилась таки на место встречи, изменить которое, увы, было нельзя. Все тут стояли с такими грустными мордашками, что аж тошно было. Вилка просто встала, начала ковырять каблуком землю, пытаясь вспомнить кого же именно они хоронят...

Этого дня Андреа проснулась достаточно рано. Её разбудила повестка о смерти. Она сидела в своем новом доме и пристально смотрела на потолок. В голове её было ни что иное как каша.  Хоть Андреа толком и не знала этой девушки, но видела её в лагере, видела, как та улыбалась. Было достаточно  посмотреть на эту жизнерадостную девушку, как в душе просыпалось, что-то детское, такое милое и родное душе. Этой девушки больше нет, нет её улыбки, и она уже не вернётся.  Не вернётся никогда.  Как же жизнь не справедлива, те, кто заслуживают жить - умирают, а те, кто заслуживают смерти - живут. Андреа никогда не понимала замыслов Бога, то есть Богов. Андреа просидела в таких раздумьях не один час, а казалось не прошло и минуты. Вот так вот летит время. Сегодня ты молод, а завтра стар. Вот только ты родился, а завтра забылся в мире под названием «смерть». А казалось не прошли и минуты. Андреа закрыла глаза, закусила губу и крепко сжала зубы, дабы прогнать эти мысли. В комнате стало трудно дышать, а во рту появился привкус метала. Кровь выступила на губе и стала не спеша заполнять рот. Но Андреа не почувствовала даже маленького укола боли. Комната стала напоминать ей гроб, тёмный и безжизненный. Именно так Андреа чувствовала себя сейчас  - лишённой жизни. Будто всё что творилось вокруг, высасывало из неё жизнь, каждый раз беря всё больше и больше этого сладкого пития. А как чувствовала себя Энио? На этот вопрос она не узнает ответа, да пока сама не умрет.
Уже надо было идти на похороны.  Андреа вышла на улицу и направилась к озеру. Она решила пойти через лес, дабы избежать всех этих полных печали и боли глаз.  В лесе стало легче дышать, но мысли от того не изменились.  Андреа прибыла на место вовремя, хотя тут же пожалела о своем приходе. Все эти лица. Печаль. Слёзы. Грусть. Безразличие. Всё здесь вызвало у неё гнев, гнев который накрыл всё собой, и казалось, что кроме гнева у неё больше ничего и не осталось. Андреа не представляла, как выглядит сейчас её лицо, но понимала, что она заметно отличается своей аурой и окровавленными губами от всех находящихся.  Что может привлечь чье-то внимание.  Андреа подняла голову, дабы посмотреть на небо, на так называемых Богов, к которым  в этот момент испытывала лишь отвращение. В уме у неё крутилась лишь одна мысль: «Как бы я хотела, что бы вы узнали, что такое смерть». Но вслух, хоть и не громко произнесла:
- И в какую же игру Вы решили сыграть с нами?

Отредактировано Андреа Феницис (2013-10-08 20:59:18)

Этот день для Зика не отличался ничем особенным, всё по старому, всё как обычно. Вдруг кто-то влетел с дикими воплями. Зик сначала ничего не мог разобрать, но потом, когда отошёл, то понял, что это Нел. А потом он увидел всех жителей лагеря облачённых в чёрные одеяния и мгновенно всё понял. Зик взмахнул волшебным карандашом и нарисовал две гвоздички,и  пошёл за толпой. Эйфель понял, что все шли в сторону озера. И вот, все собрались, что бы почтить память умершей. Все, кто мог прийти, были там. Зик взглянул на гроб, который должны были спустить на воду, положил гвоздички и стал ждать начала похорон.

Неожиданно раздался топот, и перед обитателями лагеря предстал кентавр. Запыхавшийся и с граблями в руках, которые он не успел убрать, ноздри его раздувались, а капельки пота стекали со спины и лба. Как обычно, ему не дали закончить свою привычную спокойную работу по уборке листьев, но всё же он пришел сюда, не что бы вместе со всеми помянуть нимфу. Немного подождав и отдышавшись, он сказал:
- Эээм,не хотелось бы прерывать столь трогательную речь,но со стороны границы лагеря, я видел, как на нас движется что-то чёрное.
Он замолчал, вопросительно поднял бровь и посмотрел на Алексу.

Майя почти всегда первой приходила на места происшествий. Исключения не составило и эта чрезвычайная ситуация. Ей всегда нравилось бывать в таком положении. У неё возникало чувство забавы, и никогда она не воспринимала серьёзные ситуации, в таких масштабах значимо. Но Майя вспомнила, что с собой из оружия у неё только меч и некоторая часть своего интеллекта. Лук она оставила в своём причудливом доме. Эти вещи она скромно носила везде с собой (меч и интеллект), на всякий пожарный, от таких случаев и непредвиденных ситуаций. Первым делом Майя оценила габариты чудовищного змея, чтобы знать, как и где к нему можно будет подступититься. Девочка начала размышлять: "Какое же оно огромное и страшное! Даже не знаю, чем можно его будет убить. Если бы с собой у меня был с собой лук со стрелами, я бы его одним махом разгромила. Ну что же, придётся пользоваться, тем, что есть: некоторая  часть интеллекта и целая часть меча. Взяв покрепче меч, Майя полетела на чудовище. Застав змея врасплох, "бунтарка" успела отрубить грозному змею лапу, без которых он смотрелся очень даже симпатично. И после этого Майю понесло по полной. Она включила в себе Сергея Зверева и стала думать без какой части тела змей будет выглядеть ещё лучше.Наверное он будет хорошо смотреться без крыла, как однокрылый бандит. Эта идея чуть не стоила Майя жизни. Она запрыгнула на чудовище и стала рубить змею крыло, после чего беднягу совсем перекосило. Держался он слабовато, ну что ж поделать? Это его проблемы. Но что-то в голове у Майи ёкнуло и она потеряла сознание.

Все это происходило как-то крайне нелепо. Во всяком случае так ситуацию видела фон Апостолова. Да Бог бы с ним, если бы Люциферовскую дочь не угораздило в малом возрасте приплыть в объятия Артемиды. В полку Богини охоты все всегда было "как надо", всё по линеечке, заученно по самые пятки, всё на зубок и иже с ним. Для Анисьи была не выносима стратегия здешнего народа.
В России все было по Суворовским заветам, аки "Тяжело в учении, легко в бою". В лагере всё почему-то было наоборот. Да и вообще Нимфодора прекрасно знала дикие факты из биографии каждого чудовища, давно изучила где и когда нажать, если вдруг зверюга на тебя оскалится. Да только толку было мало от неё.
Возле существа образовалась сумасшедшая толкучка, все стремились быть героями. Стояла паника. Об Апостоловой все забыли. Она пребывала в шкуре преподавательницы с недавнего времени, явилась без году неделя. Да и вообще скаредно тут обживалась, не вписываясь не в коллектив, ни в график работы. Происходящее здесь и сейчас казалось ей ерундой, которую можно было бы избежать, будь в полукровках чуть меньше прыткости.
- Эй, я тут вообще-то! Ο στόχος του πολέμου είναι η ειρήνη, как бы! Может пропустите меня? Ей Богам, ну что за сборище? Равняйсь! Смирно! - кричала Амфисбена куда-то в пустоту.
- Нужно выяснить кто у вас ведет защиту и оторвать тому уши... Совсем дети не подготовленные! Без команды - в бой! Тьфу ты, кошкин еж! - прошуршала учительница.
- Да к черту весь этот ваш всемирный союз полукровок! К черту, слышите?? Лучше сдохнуть, чем так жить! Знаете что там, на земле? Вы хоть иногда о доме вспоминаете?? Вы живете только схватками, грызней! Да вы и не знаете, что такое "жить"!
Эта фраза пробила сознание Апостоловой.
- Эй, ну-ка стоп! Харе, слышишь? Брейк! Блин, как еще скомандовать то? - визжала Агапея, но Кальтенбруннер не оборачивалась. Вот что за дети пошли? Ни дать, ни взять. Вот в её времена, ух! Сталина на них нет.
Отпускать первокурсницу гулять по крушащемуся лагерю? Да, фантазия ни к черту. Бросать бой, чтобы удостоверится, что с Мальвиной все в порядке? Определенно.
- Вильгельмина? Давеча словутие шалило, мол мухортые девчины да отродья боже цвилити возглавленным. Аз мнити, се бо сице - произнела никому не понятную фразу на старословянском языке Апостолова, которая замучала всех своим пристрастием к лингвистике и поскакала за Гуттенберг.

Отредактировано Анисья де Дружу-Нежить (2013-11-02 00:44:14)

Анастейша шла и беспокойно выглядывала среди всей этой толкучки свою сестру, как тут произошло нечто совсем невероятное. Сквозь ближайшие деревья вывалилась огромная тушка. Девушка застыла на месте, не веря собственным глазам. «Да это же змей! Громадина-то какая». Из оцепенения вырвал крик Мелани:
- Оружие к бою!
До чего же сразу стало «весело». Анастейша растерянно посмотрела на свои пустые руки, от беспомощности сразу стало тяжело стоять. «Оружие? Какое ещё оружие?! Та я на похороны не брала никакого оружия!». Стейси начала одолевать паника. Она судорожно поглядывала по сторонам, дабы найти хоть что-нибудь, но что в лесу может годиться в качестве оружия против огромной твари? А вокруг творился хаос: бесстрашные лагеряне понеслись сокрушать «переростка». Казалось бы, что может быть хуже, но оказывается может. Анастейша наконец-таки увидела её. Андреа была среди тех первых, которые вступили в схватку. От ужаса девушка перестала дышать. Сердце с огромной силой билось об рёбра. Глаза сразу налились слезами, а внутренний голос так и визжал: «О Боги! Только не это!»
- Андреа! – Во всю глотку закричала Стейси и бросилась к сестре, совершенно не думая о том, что будет делать возле змея совершенно без оружия.
Она уже практически добежала как тут ту дорогую ей девочку, которую она знает всю свою жизнь, отшвырнуло в дерево.  Жуткая картина: младшая сестра лежит вся в крови. В груди девушки всё сжалось от боли, ноги стали непослушными, ватными и она падает наземь. Началась истерика: «Нет, нет! Не может быть». Из глаз ручьём полились слёзы. Вместе с болью пришла и дикая ярость, желание разорвать змея на мелкие кусочки. Она поднимает на змея злобный взгляд, как тут, на расстоянии вытянутой руки, замечает поблескивающее лезвие меча, того самого с которым Майя ринулась в бой. Анастейша крепко ухватила рукоятку и прошипела:
- Сейчас ты сдохнешь!
В других обстоятельствах она бы удивилась, как такая девочка, как Майя, умудряется поднять и даже искусно орудовать этим смертоносным оружием. Но из-за избытка адреналина в крови она не почувствовала приличного веса меча и даже с лёгкостью карабкалась к голове змея. Её цель – глаза. Это ему явно не нравилось, и он всё время пытался сбросить с себя надоедливую «букашку», но девушка крепко ухватилась. Выждав подходящий момент, Анастейша, со злобной ухмылкой, вонзает меч в огромный, полной ярости глаз цвета опавшей листвы. От боли змей начал быстро мотылять головой и на этот раз девушке не удаётся удержаться. Она падает прямо на обломки древесины.
Из тела вышибло весь воздух и в глазах резко потемнело. Через несколько секунд всё снова стало видно и в очень ярких цветах. Анастейша попыталась подняться, но всё что у неё получилось это слегка приподняться. Тут-то она с удивлением уставилась на торчащий кусок древесины у себя в боку. Видно она напоролась на один из обломков, и тот прошел насквозь. Показалось странным, что не чувствуется боль. Стейси вернулась в исходное положение и уже почувствовала жжение в боку.
«И это всё? Я вот так умру, истекая кровью?» - от одной мысли о крови девушке вспомнилась сестра под деревом – «Извини меня, Энди».

Мэри с тревогой и удивлением наблюдала за тем, как её воспитанники дружно мочат зверушку. Надо же! Хепберн даже стало жалко беднягу. Кажется, само животное слегка заблудилось и случайно нарвалось на племя полукровок.
В общем-то в толкучке, преподавательница успела тайком швырнуть пару рун в монстра, но главную работу сделали ребята. Манька пару раз заливалась смехом, видя с каким упорством детки, которые ни разу даже не посещали лекций по защите лупят змееныша. Хотя, конечно, без травм не обошлось, поэтому Мария решила завязывать с этим делом.
К этому моменту ящерица наверное уже мечтала поскорее выбраться из этого кошмарного места. Если бы все лагеряне жили в мультике, то змей бы пошатнулся, глаза затанцевали бы и он смачно бы бухнулся в кусты. Но они, к сожалению, в реальности находятся, а значит все будет гораздо более упоенно.
Так вот, Горыныч, к тому времени, заметно сдал позиции. Еще бы! Майя, вон, уже часть крыла детенышу отрубила, Эрл случайно позабыл свою игрушку в лапе монстра, Анастейша лишила его зрения и так далее, и так далее.... В общем, беднягу уже давно расчленили как могли. Кто же думал о том, что чудовища тоже чувствуют боль? Наверное, только само чудовище, которое отчаянно искало этот чертов свет в конце туннеля.
- Ну да хватит с тебя - бросила Манька - Наутиз!
Хепберн начертила в воздухе руну, и она, сорвавшись с указки большой серебристой каплей, зависла над головой преподавательницы.
- Уруз!
Наутиз заискрился, затем увеличился и только с команды Маньки пал на змея. Таким образом, очень добрая Мэри ограничила свободу земноводного. Только не думайте, что все так просто. Когда чешуйчатый непонятый друг только появился на территории лагеря, он легко мог проглотить магию и вполне удачно её же переварить. Зато сейчас все было гораздо легче - змеи руны не кушали, они с ними смирились. У чудища и так ушло много сил на битву, куда ему до удвоенной древнегерманской мощи!
- Альгиз!
С виду, ничего необычного не произошло. Однако теперь, создав защиту для все и вся (естественно, монстр в эти "все и вся" не входит), она была спокойна. Следующая атака обещала быть крепкой и ядреной. Щит был необходим, как для обречения целости и сохранности детям Богов, так и для собственного успокоения.
- Турисаз! Хагалаз! - крикнула Хепберн и приготовилась немножко полетать.
Турисаз была сама по себе очень сильной руной разрушения, но подкрепленная еще более мощной руной полного уничтожения, она играла ништяковскую роль.
Хагалаз принял Турисаз. Что произошло? Пока ничего. Руна застыла в воздухе, затем начала искриться как бенгальский огонь, а потом все ярче, ярче... набирала силу и терзала Маню до тех пор, пока не вылилась в огромный поток энергии, охватив земноводного в считанные секунды. Посреди леса образовался серебристый ослепляющий купол. Момент, еще момент... Свечение потихоньку стихало, осыпаясь искорками на землю. Под мантией змееныша не оказалось. Давай, дите, хоть в тартаре отлежишься. Вот как воевать надо! Нравится мне нынешняя подготовка, ух! Не звери, настоящие монстры! Хотя, может и наоборот. Кто их, чудовищ, поймет?
Манька оглядела полянку. Чертовски замечательный бой! И макушки деревьев почти не обгорели...
Конечно, Хепберн потрепал тот объем магии, который пришлось пустить на дело. Мэри чувствовала себя редиской, но дети есть дети, а кто-то там сейчас в опилках древесину в бок поймал... Не хорошо это - думать только о себе. Поэтому рунологичка собрала в кулак все свои силы и, отыскав мисс Флокс, двинула свою красноречивую гипотезу о временах нынешних:
- Мел, ты же устроишь экспедицию в миф. пункт? Я помогу собрать тебе все то, что осталось от наших некогда здоровых полукровок. А позже, я надеюсь, мы отыщем госпожу Апостолову, которая пихнула меня в бок, пытаясь догнать Кальтенбруннер... Что-то долго их нет. Настораживает меня это. Честно говоря, что-то с этой Энио не то делается... Давай верить в то, что мы всё-таки доживем до следующего конгресса - шепнула Маня девочке.
В лагере наступала тяжелая пора. И всё-таки все происходящее заставляло задуматься о том, что жизнь действительно похожа на коробку шоколадных конфет. Иногда она сладкая, а иногда все, что было в ней, все то, шоколадно-прекрасное неожиданно заканчивается, в самый неподходящий момент. Праздник в честь Аполлона близился. Близились битвы. А Хепберн как обычно потянулась за новой партией шоколадного удовольствия. Только нет его больше. Потому, что жрать меньше надо.

Часть 4.
Алекса шла мимо зала собраний и услышала, как кто-то что-то бурно обсуждает. Ей стало очень интересно. Почему меня никто не предупредил? Хотя... Ёшкин кот! Я забыла! Забыла, забыла, забыла! Аааа! Чёрт!. Успокоившись, Алекса зашла в зал собраний с видом важным и достойным.
- А что это мы тут делаем? - с улыбкой сказала Лекса - Да, конечно, конечно, я помню про собрание, извините за опоздание.
И Алекса весело зашагала к своему месту в торце стола.