Имя и фамилия: Янош Тудаш.

Возраст: 16 лет.

Биография: Антескриптум. Я пытался (смысл не в биографическом).

Внешность: Из криминалистического портрета: «Плечи средней ширины, руки средней толщины. Поверхность ногтей плоская. Сильно выступают лопатки. Ноги прямые, стопа посредственная. Имеется кадык, располагается в районе шеи. Средний размер ушной раковины, контур овальный. Подбородок вертикальный, прямоугольный. Частые зубы, пломба в восьмерке справа. Раса европеоидная.
Из мелочи: удивительный нос, исключительный лоб. Черные волосы, прическа индивидуальная, в зависимости от погоды. Глаза глубокопосаженные, серого цвета. Рот пойдет. Выдающиеся брови. Одет в зависимости от материального состояния. По временам носит очки. Похож на Иосифа Сталина в годы его юности. Не ахти какой, но мезоморф по предрасположенности».

Характер: Безнадёжный пациент палаты №6 – немного псих, немного шизофреник, а так сам по себе гений. С детства был сложным и чрезвычайно проблемным гадом: начиная с трудностей в воспитании и заканчивая рядом отклонений развития. В умственном плане всегда развивался с большой скоростью, в школе шел на опережение программы, знал всякий предмет на «А+». В остальном помотал нервы всем, кто его окружал. С раннего детства страдал острой формой СДВГ. К слову «страдал» можно относиться скептически, ведь, по большому счету, Яношу это даже нравилось, он был доволен всем. Любил вывести старших из себя и с искусной виртуозностью это делал.
Еще в раннем детстве на нем поставили жирный крест: буквы на письме он не различал. Даже потом, находясь в относительно сознательном возрасте, он не мог быстро и безошибочно прочитать коротенький текст на уроке, что сильно досаждало. Его медицинская карточка гордо хранила в себе омерзительный для него диагноз – оптическая дислексия. Омерзительным он был хотя бы потому, что Яношу, привыкшему из любой мелочи делать информацию,  необходим был навык чтения на приличном уровне. Не раздражаясь он мог прочитать около одной страницы текста. Дальше его нервная система начинала протестовать, кипела каждой своей клеткой, и хотелось пустить пулю в висок, вожделеющий этой пули. Все книги он обычно слушал в прочтении, но тут давала о себе знать фонематическая дислексия. Всех людёф, с которыми ему доводилось учиться, это крайне возмущало. Его бы возмущало тоже. Человек, не умеющий связывать буквы – в слоги, слоги – в слова, слова – в предложения, предложения – в целостный текст, не может предъявлять к кому-то претензии по вопросам интеллекта. Янош мог.
В совокупности оба эти заболевания должны были сделать его необучаемым остолопом, и учителя, которые были знакомы с трудностями его развития, относились к нему настороженно. Но устный ответ не спишешь. С учителями, что правда, он не испытывал особых проблем. Как ни крути, назвать Тудаша невоспитанным язык не поворачивался. Он мог грубо себя вести по отношению к сверстникам, но старость уважал. Это знал каждый школьный педагог, начиная с двадцатипятилетнего возраста, – Янош уведомлял.
С ранних лет обладал специфическим взглядом на мир, расценивая его скорее как парантезу с грамматической точки зрения, то есть, что-то в скобках, не имеющее особого отношения к общему тексту. Межличностные отношения, социум и прочее были ему интересны, но никогда не были корнем его жизни, как это обычно случалось со всеми американскими подростками, для которых связь с обществом становилась первоочередным элементом существования. К людям вообще относился интересно, но об этом мы поговорим позже.
Кроме специфического взгляда на мир обладает специфическим чувством юмора, хотя все окружающие утверждали, что оного у него и в помине не было. Не привык смеяться над тем, что «привычно» и «повседневно». Да и в принципе дежурный юмор ныне живущих поколений расценивает как пошлость и скудоумие. Сам шутит привилегированно, так, что никто и не замечает. Как каждый уважающий себя интеллектуал (в некоторой степени) всегда ссылается при этом на тонкость собственного юмора, хотя это не помогает.
При всей своей социальной неловкости, почему-то не кажется в глазах окружающих странным. Высокомерным – да, придурком – да. Но «странный» - это особая категория, под которую попадает не всякий, по крайней мере, в тех коалициях, куда его жизнь попеременно забрасывала.
Тем не менее, нередко становился жертвой психологического анализа, и столь же часто в ходе того ему приписывали диссоциативное расстройство личности. Его Янош и сам в себе примечал, но считал, как минимум, признаком гениальности. Ему всегда хотелось развить его до финальной стадии и посмотреть, что с ним будет. Экспериментаторский азарт в нем тоже взыграл с юных лет. Сам выделял в себе две противоположности: логика и эмпирика. Всегда предполагал в себе уникума и до сих пор уверен в том, что сумел развить оба полушария мозга с одинаковой интенсивностью. Ему хорошо даются точные науки, но они часто кажутся ему скучными. Игры ума скорее происходят на более интуитивном поприще. Ему нравится литература, не только отечественная, но и зарубежная; не только знаменитая, но и малоизвестная. Родной язык – венгерский. Бегло разговаривает на английском, почти не позволяя себе акцент. Двумя словами может переброситься и с немцем. По натуре вообще лингвист и воображало. Демонстрация навыков и превосходства – его повседневное занятие, хобби, перерастающее постепенно в необходимость и рутинную работу. Не осознает, что в чем-то может быть хуже других. Тем не менее, не ставит целью кого-то обидеть или принизить, глупость окружающих для него –  естественное, вечное, непреодолимое, то, с чем им, Яношу, пришлось смириться. Не считает себя критиком – считает наставником. Многословен, экспрессивен, но имеет недостаточно широкое эмоциональное поле. Буквально может умещать в себе радость, восхищение, пренебрежение, блаженство, брезгливость, вдохновение, возмущение, интерес, иронию, скуку, опустошенность. Дальше по мелочи: фрустрацию, ущербность (не свою, конечно), удовольствие, торжественность, в чрезвычайных ситуациях – любовь, но редко. Другая сторона личности, как уже было сказано, сухая математическая. Его отец считал это биполярным расстройством. При всей своей экстраверсии, открытости и невозмутимости, Янош мог враз становится замкнутым и закрытым от всего мира. Практического объяснения этому пока не найдено, но он продолжает опыты. Раньше он предполагал, что это защитный механизм, но, с другой стороны, не находил то, от чего ему стоило бы защищаться. Поэтому до сих пор считает, что это мистика, а также провокация и вызов его психики, которая нередко играет с ним в догонялки. Путем психологических операций выявил в себе беса, имя ему – легион. Единственный выход находит только в учреждении личностной программы «сам себе экзорцист».
Верен идеям Ницше. Стойко убежден в своей сверхмиссии и считает себя сверхчеловеком, что, отчасти, правда. Любит лгать, но не привирать. Маленькая ложь, приукрашивание для него – восьмой человеческий грех. Из семи грехов человечества воплощает только один. Угадайте, какой.
Любит философию, но ненавидит философов в реальной жизни, поскольку, как уже было сказано, практик, а больше – реалист. Это не мешает ему восторгаться футурологическими теориями и верить во всякую хрень. Разбирается в литературе, немного в филологии, меньше – в истории, еще меньше – в людях. Хотя верит в то, что способен рассчитать каждого до самого последнего слова. С поведенческой точки зрения это действительно так. С эмоциональной – надо подумать.
Имеет ряд глубоко моральных убеждений, связанных больше с миром, чем с личностью. В частности, перечит Достоевскому, нагло предполагая, что мир всё-таки спасет уродство, а дело мира – спасать красоту. Нравственный ренессанс расценивает как динамику эволюционного развития человечества и, одновременно, как ежедневную борьбу личности за идеалы. От идеологии не отклоняется. Как ни странно, восхищается, по большей части, алкоголиками: Петром I, Есениным, Эдгаром Аланом По, Джеком Лондоном. Да и вообще убежден, что здоровые люди гениальными не бывают: вот взять хотя бы спортсменов. Поэтому с детства приписывал себе эпелепсию-эпилептоидность. Все соглашались.
Доброжелателен к людям, общается на равных, но стоит кому-то показать свою образованность – вдруг начинает ощущать себя на другом интеллектуальном уровне. Если сталкивается с умным человеком, стремится прыгнуть выше головы. Любит споры, доказательства и всякое ораторство. Умеет заливать, бывает полезен в вопросах убеждения, а позже – переубеждения. Нетипичный зануда, но всё же зануда. Человек, противный во всех отношениях. Самому ему кажется, что он несет добро и свет.
В общении с незнакомым человеком старается «прощупать почву». Тем не менее, идеальные, с его точки зрения, люди никогда не смогут стать ему настоящими друзьями, так как вопреки всем своим политическим программам он тоже далеко не Грэм. Напротив, охотнее сдружится с тем, кто во всем «не такой», потому что ординарность – для ординарных. А он сверх и понад. Несмотря на весь свой гадкий характер, готов милосердно быть с людьми чуть более непринужденным, чем он есть. Иногда даже компанейским.
Перфекционист, но ленивый. Требователен к себе и к другим. К труду относится с невообразимым для человека с кардинальной неусидчивостью прилежанием, но не потому, что «так надо», а скорее для себя любимого. Все, что изучает, создает, над чем думает, становится для него не школьной миссией, а персоналистической. Любая наука расценивается им как вызов его способностям, именно поэтому он соревнуется не со сверстниками-отличниками, и даже не с учителем, а, должно быть, с мирозданием в принципе. Право закона, считает он, должно принадлежать ему, как и право последнего слова. Из любого объекта или постулата стремится выжать как можно больше информации, поскольку считает, что бесполезных знаний не бывает. Именно поэтому если он вдруг в разговоре спрашивает о самочувствии собеседника или его семье, это не значит, что он желает быть дружелюбным и внимательным. Он добывает информацию. Инстинкт добычи в нем вообще не просыхает. Иногда Янош сам не замечает, как вступает в бессмысленный диалог, и каждую его крупицу непременно сохраняет в памяти. С другой стороны, это не самое бесполезное расстройство. Всем своим заболеваниям он даже благодарен.
С детства хотел быть филологом, литературоведом, лингвистом, астрофизиком, математиком, логиком, кассиром и летчиком-испытателем. Считает, что не каждый свой выбор нужно объяснять. Вообще всегда интересовался и точными науками, и неточными. Физика и математика – это для удовольствия. Иногда приятно лунной ночью вычислить интеграл. Языки и книги – это профессиональное и незыблемое, куда еще девать ораторские способности? Социология и история всегда шли отдельным строем, как механизм познания любой окружающей его ситуации.
Профессионально занимается перспективной разведкой. Пока не видит ни одной хорошей перспективы. Строит политические планы, создает концепцию мироздания по собственным чертежам, ночами мечтает о мировом господстве. Но всё это ложь, пропаганда и комедия. На самом деле, он прост, как линейное уравнение. Больше юморист, чем мудрец, и даже вокруг своей личности, возвышенной особы, чаще выстраивает комические конструкции, хоть и с приставкой «нано» - невооруженным глазом не заметишь.

Оружие и артефакты: Перочинный нож. Просто так, картошку чистить.